"Я иду играть" и кое что о черных носках

Примерно двадцать лет тому назад пронёсся слух о том, что Берт Хеллингер намерен уйти на покой, когда ему исполнится 65 лет. Тогда я наконец принял его настойчивое предложение и посетил последний организованный им самим семинар. Во время этого семинара я узнал, что у меня есть сестра, существование которой моя мать скрывала более пятидесяти лет.

Я был в восторге от этого совершенно нового и одновременно глубоко знакомого мне на интуитивном уровне метода. Принцип был тот же, что и в психотерапии, основанной на принципах глубинной психологии: отрицание и вытеснение отнимают жизненную силу, а правда излечивает. Подход, применяемый в семейных расстановках, подсказывал направление поиска правды, на след которой можно было выйти с помощью натренированной интуиции терапевта и реакций заместителей.

Значение имеет только феномен

Я всегда делаю расстановки в контексте процесса, основанного на глубинной психологии. Например, из моего опыта я знаю, что недостаточно раскрыть конфликт женщины с предшественницей матери для того, чтобы полностью освободиться от этого конфликта, так как обычно он имеет свои психодинамические последствия. Я считаю ошибочным мнение расстановщиков, не знакомых с основами психодинамики, о том, что достаточно провести расстановку, и она даст глубокий импульс душе, чтобы излечить такую динамику.

Многие конфликты в отношениях с матерью или отцом, порождённые этой связью, определяют модели поведения, которые препятствуют полноценным отношениям в настоящее время и которые приходится прорабатывать в новых отношениях.

Я делаю расстановки так, как меня когда-то научил Берт Хеллингер. В основном, я расставляю всю семью. И по тому, как стоят заместители, можно сразу заметить, между кем из членов существует переплетение. В своей работе я придерживаюсь принципа Берта Хеллингера, который гласит, что значение имеет только феномен, и поэтому несколько скептически наблюдаю за работой тех расстановщиков, которые, не работая над раскрытием феноменологии, указывающей направление, всегда заранее уверены, каким должно быть решение.

Мною разработаны несколько интервенций, и я хотел бы коротко о них рассказать.

Во время одной из расстановок поиск переплетения привёл к тому, что количество заместителей всё время увеличивалось, а я при этом всё больше удалялся от решения. Когда я уже хотел сдаться и остановить расстановку, вдруг подумал, а не связан ли этот конфликт с непризнанной любовью одного из супругов к нынешнему браку. И тот момент я вспомнил принцип моего учителя по внутренним болезням, который не уставал повторять: «Частое является частым, а редкое — редким, и тот, кто часто диагностирует редкое, а редко диагностирует частое, тот редко диагностирует правильно и часто — неправильно». Как говорит мой опыт, непризнание любви одного из родителей к нынешнему браку приводит к переплетениям судеб в системе чаще, чем непризнанное страдание или вина прадедушки.

Работа с парентификацией является рутиной для каждого семейного расстановщика. Привычка чувствовать себя ответственным не только за физическое здоровье стариков, но и за счастье и спасение души ещё вполне здоровых и относительно молодых родителей, стало повальной болезнью. «Я ценю жизнь, которую получил от вас, и я сделаю из неё что-то хорошее. Все сложности в твоей жизни я оставляю тебе. И я не могу тебе дать то, чего ты недополучил от твоих родителей, потому что я всего лишь твой ребёнок», — эту всем знакомую до боли разрешающую фразу я дополняю ещё одним предложением: «Я всю жизнь пытался сделать тебя счастливым. Мне это не удалось, я прекращаю эти попытки и даю тебе возможность самому нести свою судьбу. А сейчас я иду играть».
Людям, которые в своей мании всемогущества привыкли думать, что они несут ответственность за спасение мира, мысль о том, что они могут идти играть, может снять с них груз и стать перспективой, которую стоит попробовать в жизни.

Есть люди, которые любят носить черное: чёрные носки, чёрную ленту в волосах, чёрную повязку на запястье или чёрную футболку, которая не сочетаются с цветом остальной одежды. Иногда я рассматриваю эту деталь как бессознательный траур. Я не утверждаю, что в каждом таком случае речь идёт о связи с неоплаканным умершим. Но, видя такие детали при сборе анамнеза, я спрашиваю, не умер ли кто-то, кто не был оплакан или не рассматривался как член семьи.

Однозначное подтверждение авторитетного лица в семье клиента (в основном, это отец или мать) того, что он идентифицирует себя с исключенным членом семьи, может в значительной мере помочь сбросить с себя этот груз.

Психодинамика в один час

Пример: один баварец обратился ко мне по телефону с просьбой провести дополнительную терапию после того, как шесть недель лечился в клинике от депрессии. Я не очень люблю этого делать по многим причинам и подумал по дороге в свой кабинет: «Посмотрим, может, мне хватит одного часа для завершения процесса, чтобы от него избавиться».

Сев на стул, он рассказал, что лечение в клинике было очень успешным. Депрессия прошла, но сейчас он беспокоится, сможет ли он оправдать ожидания своей молодой жены, в которую он там влюбился. Другими словами, он боится оказаться импотентом. Мужчина говорил об этой женщине с большой теплотой и заботой, как отец о дочери. И поэтому я спросил: «Что было с отцом вашей матери?». Мужчина как-то съёжился и пробормотал: «У них был инцест».

Я увидел свой шанс относительно работы на час и сказал: «Давайте посмотрим, что произойдёт у вас в душе и в теле, если я скажу вам от имени матери следующее: «Человек; который стоит за мной, — мой отец. Тот ужас, который я пережила с ним, — это моё дело и к тебе не имеет никакого отношения. За жизнь, которая возникла благодаря моему отцу, я выражаю почтение. Я охотно передала её тебе, и ты можешь быть таким, как он».

У клиента словно произошёл толчок изнутри, его подбородок выпятился, он вскочил со стула, стал носиться по моему небольшому кабинету и проговорил на жутком баварском диалекте: «Это хорошо. Это обалденно хорошо». Потом он сел, успокоился и сказал: «Мне же не обязательно быть похожим на него во всём».

Теперь мы иногда видимся в магазине. Он мне улыбается издалека, и я делаю вывод, что наш короткий сеанс привёл к желаемому эффекту.

Примеры разных переплетений судеб

Я принципиально работаю в расстановках только с переплетениями межу теми членами семьи клиента, о которых известно. Иногда бывает, что заместитель в расстановке говорит: «Здесь кого-то не хватает». Тогда логически оправдано предположение о наличии скончавшихся брата или сестры, но я считаю недопустимым утверждать подобное однозначно. Я знаю много людей, которые выложили тысячи евро за тест на отцовство из-за того, что какой-то слишком усердный заместитель в расстановке, а за ним и расстановщик только на основе своих ощущений утверждали, что якобы тот, кого клиент называет отцом, не является его родным отцом. Это может больно задеть чувства клиента, но уж никак не приведёт к решению.

Порой по расстановке видно, что старшая дочь явно замещает женщину, с которой у отца была связь до женитьбы. Но я считаю безответственным и контрпродуктивным утверждать, что в жизни отца могла быть такая женщина, только на основании реакций заместителей в тех случаях, когда клиент по причине лояльности к привычной семейной картине отказывается принимать новую точку зрения.

Иногда в такой ситуации более разумен вопрос: «Сколько лет было отцу, когда он женился, и как он жил до брака?». Если клиент ничего не знает о женщине, с которой у отца были отношения до женитьбы, но помнит, что тот, будучи солдатом, служил в Греции, тогда я ввожу заместительницу Греции, и если отец и Греция смотрят друг на друга с нескрываемой любовью, то каждому понятно, что речь идёт о женщине.

При этом необязательно произносить это вслух. Я в большей степени смотрю на то, какое воздействие имеет фраза, которую говорит отец своей жене: «Я не был на самом деле свободен для тебя. Я был слишком привязан к Греции, чтобы принять тебя целиком. Но когда я смотрю на наших детей, я вижу, что из нашего брака получилось что-то хорошее». В этом случае для дочери это может принести большое облегчение.

В определении значимости наблюдаемых феноменов я опираюсь также на пирамиду потребностей и ценностей по Маслоу или известный на Востоке принцип «Бог спит в камне, дышит в растении, видит сны в животном и просыпается в человеке». Существуют такие переплетения судеб, в которых речь идёт о бытии в целом, о смерти или смиренном принятии того, что суждено в жизни, к примеру: «Тебе нужно было уйти, но ты этого не заслужил. Я могу остаться, но я этого не заслужил. Я беру это как подарок и сделаю с ним что-то...».

В других случаях речь идёт о принадлежности к системе или об исключении из неё: «Ты один из нас, и я, будучи таким же, как и ты, тоже часть целого». Также речь может идти о свойствах, то есть «каким быть» — об особенностях как мужчины или женщины, успешности или неуспешности, хороших или плохих качествах и т. д. Иначе говоря: «Я беру от вас жизнь и проживу её по-своему». И, в конце концов, речь может идти просто о бытии в духовном смысле.

Например, когда одна женщина в расстановке признала бытие высшей ценностью по отношению к неприкосновенности, она смогла примириться с изнасилованием, которое она пережила в детстве, а также принять своё существование как личности по образу и подобию Бога (лат. personare) с глубокой признательностью родителям и интегрировать это понимание в повседневную жизнь...