Мир грез. Расстановки сновидений

«Никто не исключен» Берт Хеллингер

«Никому не сниться то, что его не касается»Герман Гессе

Настоявшая статья написана по материалам моего мастер-класса, проведенного в 2016 году на Конференции «Открытое поле», и на основе многих клиентских работ. Надо сказать, что при ее подготовке я не нашла у моих коллег методических разработок по данной теме, не считая описаний клиентских случаев. Поэтому все изложенные здесь заключения и технологии работы основываются на наблюдении за практикой.

Как специалист, обремененный психологическим образованием, начну с теоретического обоснования. В психологической школе под сновидением принято понимать психический процесс (в отличии от сна, как физиологического процесса), направленный на самоорганизацию и внутреннюю коммуникацию психики. В то же время, сновидения дают нам непосредственный доступ к Полю. Их можно сравнить с произведениями искусства, на которые мы смотрим, словно со стороны, и не приписываем им своего авторства.Существует два направления работы со сновидениями. Первое берет свое начало от Зигмунда Фрейда (и еще раньше – от оракульных практик) и связано с анализом и интерпретацией образов сновидения. Второе – это экспериментальная работа со снами в феменологическом подходе (в частности методами гешталь-терапии, процессуальной психотерапии, системных расстановок). Фриц Перлз, основатель гештальт-подхода, первым из коллег применил технику идентификации с образами сновидения, стимулируя переживания клиентом материала сна в бодрствующем состоянии и привнося, таким образом, не только больше осознования, но и разворачивая, высвобождая энергию сновидения.

Какой именно материал проявляется в сновидении? По Карлу Юнгу наша психика условно состоит из трех частей. Сознание – маленькая верхушка айсберга, все, что мы понимаем, осознаем и пытаемся контролировать. Затем, личное бессознательное. Это наш опыт, который мы не осознаем: внутриутробное развитие, процесс рождения, большинство событий раннего детства, и другой опыт, который по каким-то причинам вытеснен из сознательной памяти, что помогает создать единственный в своем роде субъективный мир отдельной личности. Именно здесь – в нашем личном бессознательном – живут сновидения. И, наконец, большая часть психики – это коллективное бессознательное. Эта часть общая у всех людей, вне зависимости от эпохи и места рождения, от воспитания и условий жизни. Она передается по наследству и содержит базовые общечеловеческие понятия, например, добро и зло, мать и отец, успех и поражение. Это опыт нашего рода, нации, этноса, всего человечества, и еще шире – животных, растений, минералов, всего космоса.

Что служит пищей для наших сновидений? В первую очередь, материал, вытесненный из сознания. Мы словно доигрываем во сне, то, что не прожили в бодрствующим состоянии. Так же в сновидения приходя образы из коллективного бессознательного. Мы узнает их по присутствию во сне большой фигуры, по ощущению безусловной значимости сновидения и встрече с экзистенциальными вопросами. И наконец, в сновидении иногда проявляются телесные симптомы или сигналы внешнего мира, воспринимаемые спящим. Например, повышение температуры тела может вызвать образ пылающего костра, а чей-то храп – образ грозы.

Какие сновидения чаще всего фигурируют в клиентских запросах?

1. Повторяющиеся сновидения, как недопрожитый навязчивый симптом, несущий послание и требующий его прочтения.

2. Кошмары, часто содержащие мужскую энергию разрушения или женскую энергию поглощения, уводящие нас к половому акту или акту рождения. Опасность, грозящая сновидцу или кому-то из фигур сновидения, а так же бесформенный ужас. И чем ужаснее кошмар, тем больше в нем содержится ресурса.

3. Сновидения-откровения, высокие сны-знаки, часто иллюстрирующие движение души к Самости, этапы индивидуации.

Работа с такими запросами обусловлена разницей реальностей Сновидца и Бодрствующего Я. Сон словно делит нашу жизнь на две реальности. В бодрствующим состоянии (а именно в нем к нам приходит клиент) мы живем в консенсусной, знакомой и объяснимой, устойчивой реальности с причинно-следственными связями, линейным временем и фиксированным пространством. Сновидец же (другая наша часть, тайная и непостижимая) находится в совершенно ином мире – парадоксальном, изменчивом, где время циклично и пространство подвижно.

Между этими двумя реальностями есть граница. Не жесткая, проходимая в трансе, духовных практиках, измененном состоянии сознания, при психиатрических нарушениях. На этой границе живет еще одна наша часть – Мета-коммуникатор, беспристрастный свидетель и мира снов, и мира яви. Он представляет собой навык (в той или иной степени развитый у всех психически полноценных людей), способность (в отличии от одностороннего и оценивающего Эго) наблюдать как первичные, так и вторичные процессы, поддерживать связь между Сновидцем и Бодрствующей Я. Этакая Баба Яга, сидящая в избушке на курьих ножках, поворачивающаяся то к одной реальности, то к другой, летающая в свой ступе вдоль границы. И стерегущая ее, и открывающая.

Упражнение-исследование о приоритете постановки фигур. Согласно расстановочной теории, кто раньше встает в расстановку, тот имеет приоритет. Для упражнения я делаю клиенту три расстановки с одним запросом и одними и теми же заместителями.1 вариант. Сначала ставлю фигуру Бодрствующего Я, затем ввожу фигуру Сновидца. Практика показывает, что в этом случае мы двигаемся в привычном русле анализа сновидения. Бодрствующее Я использует материал сновидений для разъяснения и обогащения консенсусной реальности.

2 вариант. Сначала ставлю фигуру Сновидца, затем ввожу фигуру Бодрствующего Я. В этом случае мы двигаемся к признанию приоритета и управляющей силы бессознательного. Метафора сновидения становится первичным процессом, а наша консенсусная реальность – лишь одним из ее не самых значительных элементов.

3 вариант. Ставлю фигуру Мета-коммуникатора, затем одновременно ввожу фигуры Сновидца и Бодрствующего Я. В такой расстановке часто проявляется граница (например, линии, нарисованные на полу могут начать читаться, как границы) и Мета-коммуникатор выполняет функции связи. Впрочем, если у клиента навык Мета-коммуникатора не развит (не «прокачен», мало используется), то эта фигура вовсе не встанет. В этом случае любопытно выставить фигуру Мета-коммуникатора самого расстановщика, входя, таким образом, непосредственно в сновидение клиента и предоставляя ему свой ресурс.Таким образом, можно получить три различных варианта расстановки, в зависимости от того, какую фигуру выставлять первой. Такое исследование мне представляется целебном само по себе, поскольку смещает контексты, расширяет осознавание.

Основная трудность расстановок сновидений заключается, на мой взгляд, в том, что у реальностей Сновидца и Бодрствующего Я разный язык. Образы сновидений не всегда возможно напрямую перенести в бодрствующую реальность. Там этот образ отражает одно состояние, здесь – другое. Например, моей клиентке снилось, что она отрезает голову человеку (со всеми физиологическими подробностями). При этом во сне она испытывает воодушевление, словно совершает торжественный и правильный акт. Проснувшись, клиентка ужаснулась, как ей могла присниться «такая гадость». И ко мне она уже пришла с «кошмаром». Но Сновидец не переживал кошмар: во сне была энергия торжества и радости. А Бодрствующее Я интерпретировало это сновидение, как кошмар, испугавшись силы образа и его социальной табуированности.

Я вижу здесь не просто разную оценку этого образа, но и переживание разных состояний в контакте с ним. В сновидческой реальности образ читается глубже и богаче. Голова, отделенная от тела, – достаточно значимый и обшекультурный мифологический сюжет. Архетипическое значение этого образа в отделении Тела (и Эроса) от Разума (Логоса), а торжественный фон такого ритуального действия свидетельствует о процессе инициации. Наше сознание, ограниченное стереотипами и социально принятыми установками, обедняет сновидческие образы, часто лишая их силы, исключая важное послание бессознательного.

К языку Сновидца близок язык мифа, сказки, искусства, оракула. К нему часто прибегает наш Мета-коммуникатор, им можно пользоваться, как словарем для перевода. При этом расстановщику важно не стать «гадалкой» или «сонником», не уйти в интерпретацию, избегание прямого переживания сновидения. Такие «словари» хороши в помощь разворачивания энергий сновидения, а не анализа.

Диалоговая модель. Образ сновидения, отделенный от состояния Сновидца, может нести совсем иную энергию. Поэтому ставить образы сновидений в расстановке не всегда целесообразно. Состояния сновидца сами по себе, помимо образов, дают более чистый доступ к посланию сновидений. Мы можем облечь эти состояния в энергетически заряженные фразы, слова, выражающие движение этой энергии.Я предлагаю ставить диалоговую модель, основанную на гештальт-подходе и на работе с полярностями в процессуальной психотерапии. Расстановке предшествует подготовительная часть. В это время клиент рассказывает сновидение или заряженный его фрагмент. Затем мы выделяем всех персонажей сна – одушевленных и неодушевленных, присутствующих и отсутствующих (непроявленных). На листе бумаги можно записать их всех в столбик вместе с энергетическим посланием, которое они выдают. Это послание мы облекаем в слова. Важно понимать, что это не слова, звучащие в сновидении, но суть того, что могло бы быть сказано. Мы так же находим в сновидении фигуру адресата и записываем ответ на это послание. Из всего списка посланий мы выбираем наиболее резонирующий с состоянием клиента диалог. Ставим две фигуры. Первая – «то, что говорит…»; вторая – «то, что говорит… (в ответ)».

Фигура, дающая или принимающая послание, может быть активно не проявлена в сновидении. Приведу пример. Одному моему клиенту снился повторяющийся сон, в котором он вынужден прятать труп своего отца. Проснувшись, он не понимал, зачем он это делает, что его побуждает. Хотя во сне такое действие представлялось ему естественным и его правильность не вызывала сомнений. Эта побуждающая сила присутствовала во сне, но не имела образа. Мы дали ей послание, которое звучало: «Спрячь это немедленно», и поставили фигурой расстановки. Другую фигуру (адресата) мы поставили с посланием: «Да, хорошо». Заместители в расстановке демонстрировали детско-родительские отношения. И когда фигура адресата произнесла: «Да, мамочка, конечно, мамочка», клиент вспомнил историю из своего детства. Его отец, занимая высокий партийный пост, часто срывался в запои. И члены семьи во главе с матерью старательно скрывали эти срывы, поддерживая видимость благополучия. Одновременно с этим, он заметил, что повторяющийся сон стал ему сниться, когда он узнал об употреблении сыном наркотиков, и его охватило чувство стыда и мысль: «В нашей семье такого быть не может». Далее мы поставили в расстановку фигуры отца и сына клиента и фигуру зависимости; диалоговая модель перешла в обычную семейную расстановку.

***

Трудности работы со сновидениями:

1. Попытки интерпретации как избегание переживания состояний сновидения.

2. Прямой перевод образов сновидения в реальность Бодрствующего Я.

3. Подвижность психики. Попробуйте записать сновидение сразу после пробуждения. А затем (не глядя в предыдущие записи) через пару дней. И через неделю еще раз. Вы получите три разных рассказа. Что именно мы будем расставлять? С каким сновидением к нам приходит клиент?

4. Сновидец как заказчик расстановки. Иногда к нам приходит клиент в состоянии Сновидца. Это можно понять по ощущению, что мы находимся в сновидении прямо сейчас. Привычная реальность искажается. Разворачивая энергию сновидения в расстановке, мы наблюдаем, как клиент словно пробуждается, обретает Бодрствующее Я. В такой работе важно отличать состояние Сновидца от пограничных (психиатрических) расстройств.

5. Недостаточная осознанность расстановщика. Исключение фигуры сновидения, так как расстановщик сам боится или обесценивает ее, пытаясь бессознательно облегчить боль клиента (и свою собственную).

В завершении статьи хочу описать один из моих любимых способов расстановки сновидений. Это работа в аутопоэзе. Клиент ставит фигуру сна, в расстановку входят участники группы, которые чувствуют резонанс с фигурой и с происходящим. Такая расстановка сама себя регулирует без активных интервенций расстановщика и завершается состоянием, когда напряжение исчезает, наступает динамическое равновесие. Так, мы оказываемся участниками коллективного сновидения.

Любопытно, что из всех расстановок сновидений, сделанных мной, ни в одной из них (!) не произошла работа с архетипами. Мы уходили обычно либо в семейно-родовой контекст, либо в контекст личной травмы (часто перинатальной или родовой). Это при том, что примерно треть из сновидений были с архетипическим (в юнгианском смысле этого понятия) содержанием. Списать такой казус на свою как расстановшика непроходимость в архетипические поля я не могу, поскольку в этих полях чувствую себя, как рыба в воде, особенно учитывая мою практику Таро-расстановок, да и в «обычных» расстановках большие архетипические фигуры иногда появляются.

Как же это объяснить? У меня есть идея, что Поле прислушивается к нашей готовности и ведет нас туда, где есть потенциал к изменению. Влиять на архетипы коллективного бессознательного, пришедшие в сновидении, мы не можем. Они превосходят нас, они больше, чем наше "я", мы не способны ни осознать их, ни объяснить, ни прожить во всей полноте. Зато архетипы влияют на нас, транслируясь через события жизни и семейной истории, через наши состояния. Эти состояния и проявляет расстановка.

*Текст предназначен для расстановщиков и помогающих практиков.