Штефан Хаузнер, семинар в ДО «Ершово», октябрь 2015 г. Текст для расстановщиков.
Все, что взято в кавычки – цитаты самого Штефана, что-то я пишу на основании его объяснений, что-то мое личное понимание увиденного. Для меня важно помнить, что Штефан – врач, гомеопат, занимался краниосакральной терапией, и его взгляд на тело, происходящие в теле процессы, в том числе энергетические, его опыт занятий медитациями и наблюдения за собой, его опыт работы с людьми сформировали его совершенно уникальное понимание многих привычных для нас понятий и определений. Поэтому, иногда важно попытаться понять, что подразумевает Штефан под тем или иным термином.
О СИМПТОМАХ
И по работе с симптомом я отметила для себя несколько принципиальных моментов.
1. Сам Штефан говорит о том, что, не смотря на то, что он считается специалистом по работе с симптомом – он НЕ работает с симптоматикой, он работает с человеком.
2. Штефан Хаузнер говорит о том, что «он находится в состоянии перехода в своей работе от ориентированности на решение, к ориентированности на трансформацию». И что такое трансформация, и что нужно, чтобы трансформация могла произойти для него еще открытый вопрос.
«В работе с заболеванием, при ориентированности на трансформацию, клиент попадает на новый уровень, где болезни нет».
«Я могу искать решение для симптома, и он может исчезнуть. Но если симптом не получает трансформации, то он вернется через некоторое время или появится новый. И человек не попадет на новый уровень. В этом разница».
«Трансформация лучше всего происходит в нашем теле».
Чем отличается решение, найденное для симптома в расстановке от трансформации симптома? Для меня здесь речь о том, что если исследование симптома привело нас, например, к напряжению между мамой и ребенком, то возможным хорошим решением для ребенка может быть признание того, что мама в этих отношениях старшая. Трансформацией при этом будет изменение ощущений в физическом теле. Выраженная телесная реакция. В месте расположения симптома в теле. Признание может быть на ментальном уровне, на уровне эмоций, но пока изменения не пройдут сквозь тело – трансформация не совершилась.
«В процессе расстановки есть множество моментов, где ориентированность на решение препятствует трансформации».
Видимое хорошее решение, с точки зрения Штефана, не всегда соответствует возможности измениться. Наша возможность измениться имеет свою скорость и свое внутреннее согласие и несогласие.
3. Наша возможность измениться (трансформироваться) – это наше решение о согласии с изменением. Не с конкретным, желаемым изменением, а тотальным согласием предоставить своему телу возможность меняться. Без контроля разума. Без представлений ума о том, что является для нас хорошим изменением, а что нет.
«Мы предоставляем себя в распоряжение процессу трансформации. Трансформация возможна только с нами. Мы как бы должны предоставить себя в распоряжение. И это сознательный акт».
Штефан связывает ощущения напряжения в теле (со временем становятся симптомами), которые могут быть описаны как давление и сужение определенных областей тела с нехваткой информации в определенных темах. Сам Штефан не раскрыл, что он подразумевает под информацией, но в контексте его работы под нехваткой информации я совершенно точно понимаю недостаток осознанности (понимания) и взрослого взгляда на эту тему. Взрослый взгляд предполагает – согласие с тем, что есть так, как оно есть, принятие и уважение.
"Симптоматика присутствует столько, пока информация не будет освоена - тогда давление падает. Это основной принцип расстановочной работы, чтобы получить стойки эффект"
«Переплетение может разрешиться, если в семье есть кто-то, кто обладает свободой, чтобы вступить в отношения с тем, что в семье запрещено, чтобы позволить им отобразиться. Он предоставляет для этого собственное тело. И если информации слишком много для тела, она начинает давить или проявляться, как симптом».
«Симптом можно воспринимать, как приглашение для собственного роста. Когда мне нужно расшириться. И тогда симптом остается до тех пор, пока информация не будет освоена. Такой принцип позволяет сделать эффект от расстановки стойким».
«Мы слишком узки в том место, где испытываем давление. И именно в этой точке мы можем измениться».
«Человек начинает говорить, и ты чувствуешь, как какая-то часть его тела отделена, "не включена" в то движение, которое происходит. Важно найти ситуацию, где это разделение было необходимо. И тогда, ты часто оказываешься в детстве. Иногда это разделение осознаётся, иногда - нет. Но тело - не врёт. На него можно полагаться».
4. Штефан использует термин «отношения». И это очень интересное место – то, что он сам под этим понимает. Идеально, если бы Штефан сам объяснил этот термин более полно, и, возможно, когда-нибудь мы получим его описание, а пока понимаем следующее.
«Отношения означают возможность отображать в себе другого. Я предоставляю другому пространство внутри себя».
Думать о ком-то или о чем-то, это еще не быть в отношениях. Испытывать эмоции к кому-то или чему-то, еще не быть в отношениях. Для меня то, что описывал Штефан – это энергетический обмен – ясный и прозрачный, очищенный от страхов, ожиданий и намерений. Когда я всем телом позволяю чему-то или кому-то взаимодействовать со мной без контроля со стороны ума, без размышлений, давая им место и осознавая, что происходит. И только попробовав быть в таких отношениях, я могу решить, являются ли они для меня целительными или разрушительными. И есть ли вообще возможность быть в отношениях, а не в проекциях, переплетениях, представлениях с тем, что привлекло мое внимание. Проблема в том, что мы не осознаем с кем или с чем мы уже состоим в отношениях, и в том, что мы считаем отношениями то, что ими не является, то есть фактически не состоим. Как Вы себя чувствуете в отношениях с партнером, детьми, родителями, обществом? Где, среди этого есть отношения, которые даются Вам с трудом? «У нас есть ответственность в отношении к тому, что к нам поступает. Ко мне приходит что-то, и я должен на это ответить, т.е. я должен вступить в отношения».
«Все, что вступает в отношения, может исцелить».
«Через расстановку мы осознаем с чем мы находимся в отношениях, сами того не осознавая. И мы приходим к вопросам и темам, с которыми нам нужно вступить в отношения».
«Важные вещи, которые ты оставляешь без внимания, будут возникать снова и снова».
«Многие думают, что для отношений нужны двое. На самом деле – только один».
«Переплетение может разрешиться, если в семье есть кто-то, кто обладает свободой, чтобы вступить в отношения с исключённым, предоставить себя этому, предоставить этому своё тело. Если информации слишком много, тела не хватает, возникает симптом. Тогда я должен расширяться, увеличивать внутреннее "пространство"». Это внутреннее пространство Штефан называет еще "контейнером".
«Исцеление – это когда мой контейнер расширяется».
5. Тема идентичности. Привожу описание Штефана, чтобы была возможность подумать на эту тему самостоятельно.
"В какой-то момент мне стало понятно, что здоровье связано с идентичностью. В том смысле, что мы не можем сопротивляться собственной идентичности. Многие дети в своих родительских семьях находятся под угрозой. Родительские проекции на детей – это тоже злоупотребление. И, конечно, нужно защищать детей от их родителей. И, одновременно, поддерживать детей в их идентификации себя со своей идентичностью. (Это означает внутреннее согласие со своими родителями, такими как они есть и с собой, как с ребенком своих родителей) Это находит отражение во фразе: «Вы – мои родители, я – ваш ребёнок, вы можете мной располагать мною, как ребёнком». Согласие с собственной идентичностью - это духовный процесс.
Если существует проекция (переплетение), то тогда отдавать себя опасно и неуместно. Только находясь на уровне идентичности, ребенок находится вне проекций. Если ребенок находится на уровне проекций (переплетений) – это опасно. Уровни идентичности и проекций (переплетений) нельзя путать (расстановщику в первую очередь). Даже когда ты сепарируешься, ты сохраняешь свою идентичность"
6. Ответ на вопрос – чем можно помочь смертельно больному человеку.
«Полгода назад я стал осознавать на более глубоком уровне, что все является проявлением жизни. Мы часто смотрим на болезнь как на что-то враждебное жизни. Конечно, часто болезнь это угроза жизни, но в тоже время болезнь это тоже проявление жизни. Все время есть более глубокий уровень. С этой точкой зрения связано определенное телесное ощущение, которое до этого момента в свое тело не допускалось. И если получится прийти с этой позиции и привнести эту точку зрения в поле больного человека, то это может привести к тому, что его контейнер возможных вариантов того что он может выдерживать станет больше и в поле будет больше возможности. Через свою большую презентность. Речь не идет о том, чтобы убедить в этом других, речь о том, чтобы уважать других в их страхах. Но в то же время если ты подойдешь ближе с этой позицией или если предложишь себя в этой позиции – ты в такой ситуации можешь стать ресурсом и может быть даже местом для его трансформации в отношении жизни. И через болезнь раскрывается и проявляется импульс творения жизни. Жизни, которая стремится быть прожитой».
О РАССТАНОВКАХ
Здесь вполне достаточно слов самого Штефана. И его позиции о переходе в работе от решений к трансформации.
«У расстановок 30-летняя история. Семейные, движение души, движения духа, новые семейные расстановки, cosmic power, spirit mind. У меня есть ощущение, что на горизонтальном уровне мы исследовали достаточно. Если расстановки хотят выжить, как метод (а они хотят), надо направить взгляд и внимание на суть. Вертикальное развитие. И Хеллингер это делает».
«Одна из проблем расстановок – это то, что на самом деле мы не знаем, что мы делаем. Мы не знаем, что такое расстановки».
«Расстановка (используется) как ориентир для определения, где место напряжения и как то, что напрягается соотноситься с запросом клиента».
«Основной принцип и сила расстановочной работы: все то, что вступает в отношения, может исцелять».
«Расстановка не самое важное в расстановочной работе. Люди в группе, у которых проходят симптомы, не участвуют даже иногда непосредственно в расстановке».
«Я не знаю другого гениального инструмента, кроме расстановок, который меня, в моём процессе с клиентом, супервизирует. Главное происходит не в расстановке, главное происходит в клиенте».
«Раньше я говорил, что порядок заразен. Если у клиента получается занять своё место в настоящем, то в прошлом безусловно что-то приходит в порядок».
«Никто не должен держаться за действительность, с которой мы работаем. Опасность в том, что если мы узнаём что-то в расстановках, потом превращая это в принцип». Штефана спросили о его фразе: «взрослые не болеют», и он сказал, что это не принцип, это про то, что травма в клиенте обычно связана с детством, с его детской часть. И идея состоит в том, чтобы поддержать клиента в движении к исцелению.
«Процесс решения – процесс роста. Мы создаём для него пространство. Никто не растёт быстрее, если его тянуть. Мы до сих пор не понимаем, что в расстановке происходит. Мы можем позволять этому оказывать на нас влияние, нас волновать, затрагивать. И, всегда будут ситуации, когда в системе есть сложности с тем, чтобы это вместить. Мы можем признавать, что это так, и продолжать работать, или – прекращать. Трудности возникают там, где это не признают».
«Подлинное решение в расстановках находится за гранью эмоций». «Для меня самое важное в расстановочной работе – это процесс интеграции».
«В жизни все связано. Ключевой вопрос, где расстановщик проведет границу. Расстановка означает примерно 1700 вариантов выборов».
О СВОЕЙ РАБОТЕ
Конечно, Штефан работает особым образом. Что-то об этом он говорит сам, что-то можно увидеть, а о чем-то можно только строить предположения. Штефан работает в первую очередь с самими клиентом, с телесными ощущениями клиента, разговаривая с ним, и использует расстановочный процесс как картинку, отображающую внутренний процесс клиента. Штефан говорит о том, что он предоставляет в своем теле место для клиента (с его проблемой и напряжениями), дает внутри себя достаточно пространства и смотрит за изменениями. Он называет это «быть сканером» или «быть зеркалом» для клиента. По моим ощущениям Штефан делает еще кое-что. В те моменты, когда напряжение в клиенте возрастает, в тех местах тела, где это происходит, Штефан в своем теле расширяется, предоставляя напряжению клиента больше места. И вместе с этим он как бы приглашает присоединиться тело клиента к этому движению, показывает на своем примере, что в этом месте возможна большая глубина или широта. И клиент подхватывает это движение уже в своем теле. И это движение очень целительно.
«Я позволяю информации отобразиться во мне, воспринимаю напряжение и нахожусь с ним в отношениях до тех пор, пока оно не исчезнет. Это и есть основополагающее движение исцеления».
«Любая травма – перенапряжение, то есть информации слишком много. Для того, чтобы пережить эту избыточность система создает фильтры, чтобы информация поступала в той мере, которая безопасна для тела. Сложность с фильтрами в том, что часть информации исключается. Если моя способность к отношениям должна увеличиться, мне нужно чистить эти фильтры. Для распознавания фильтров, выработанных клиентом необходима тонкая компетенция – умение узнавать тонкие энергетические движения клиента. Нужно сравнение – свое собственное тело, свои фильтры. Только по отношению к своему я узнаю другого».
«Что нужно развить, так это ощущение когерентности (согласованности). Чутьё на когерентность. Я пытаюсь сделать себя совершенно пустыми, и позволяю клиенту отразиться во мне. Воспроизвожу его (её) в себе. Информация, получаемая в ходе интервью, меняет тело клиента. Я вижу напряжение, разрешающие движения. Сличая копии в разные моменты, я отслеживаю изменение».
«Важно умение постигать тонкие течения жизни в клиенте и замечать, какие отношения клиент поддерживает с легкостью, а где ему нужна поддержка».
«Иногда ожидания – противоположность отношениям».
«Все вещи, которые ты можешь прояснить в интервью, их не надо ставить». «Когда говорите о чём-то – позвольте не себе говорить о своем опыте, а позвольте опыту говорить из вас. Когда я говорю о чём-то, то забираю себя из опыта, поднимаю энергию наверх».
«Что я делаю во время интервью. Я открываю пространство максимально широко, чтобы все ощущения были включены. Я признаю всё, что воспринимаю, даю место тому, что воспринимаю. Каждый пазл, который увиден, делает картину целостной. Найденный пазл, не вписывающийся во внутреннюю картину, относится наружу, (постепенно) возникают элементы (группы пазлов) связанные друг с другом и картина становится шире. В какой-то момент ты понимаешь о какой системе идет речь. И можешь ее расставлять».
«Не интегрированное понимание повышает напряжение. Интегрированное понимание расширяет "контейнер"».
В один из дней рано утром, пока народу в зале не было, я села на место Штефана и посидела некоторое время. До этого момента я никогда не воспринимала свое тело так полно и целостно, особенно зону живота и тазовую область. Все во мне было живо и очень устойчиво. Я могла осознавать телесные ощущения гораздо интенсивнее, чем умела до этого. И, конечно, это прекрасная практика внимательности – вступая в связь (разговор, действия, отношения) с кем то или чем то, осознавать, как вступает в эту связь само тело. Какие области напрягаются, как в теле начинает течь энергия. И еще я поняла, что то, что мы называем тенью, мы складываем внизу тела, и чем расслабленнее в этой области мы можем быть, тем больше структур, особенно детских готовы из этой тени выйти.
О РАССТАНОВЩИКАХ
«Когда работаешь в расстановках, постоянно приходишь к точке, когда не знаешь, что делать. Это постоянное состояние. Мой опыт - чем я больше хочу понять, тем труднее становится. Но чем дальше я отступаю от происходящего, тем больше возникает подвижности. Расстановка - больше, чем мы видим. В каждой системе есть тенденция к восстановлению равновесия. Если ты меньше, чем то, что хочет развернуться, ты выстраиваешь вокруг системы клетку. Если решение не приходит, то, возможно, (твоя) клетка слишком мала».
«Если ничего (расстановка) дальше не идёт, можно озвучить, что в тебе происходит. Тем самым, ты открываешься. Это отпускание контроля делает возможным движение». Про использование самого тела в расстановке:
«Если в расстановке в сложной ситуации позволить импульсу опустится вниз, давление становится меньше, и движение в расстановке становится более проявленным». «То, насколько система способна регулировать себя сама составляет разницу между клиентом и терапевтом».
«Раньше я придерживался представления, что устанавливая порядок в системе мы достигаем порядка в клиенте. Теперь я так не думаю. Расстановка отражает изменения, происходящее в клиенте. Порядок в расстановке – не зона моей ответственности. Стойким является тот эффект, который остается в клиенте после семинара».
О ЗАДАЧЕ РАССТАНОВЩИКА
«Терапевту не надо делать ничего иного, кроме как прочистит собственные фильтры для того, чтобы быть зеркалом, в котором клиент себя узнает. Ты встречаешься с человеком и думаешь, что увидел что-то, чего не видел раньше, но это то, что ты увидел сам. Зеркало – это энергетический опыт. Зоны, в которые ты не пропускаешь свет, они затемнены. Если ты встречаешься с этими энергиями (энергиями этих затемненных зон), становится все труднее не пускать туда свет и однажды удается его пропустить. Если терапевт не чистит собственные фильтры, то клиент смотрится в кривое зеркало и не узнает себя.».
«Предоставленная другому возможность отображаться в себе (в расстановщике) – это то, что клиент воспринимает как нечто целительное. Клиент затеняет какие-то вещи (области в себе) и это вызывает раздражение (по всей видимости напряжение). Если я покажу себя с этим, меня осудят, меня будут исключать. Расстановка позволяет легче распознать то, что исключается».
«Для того, чтобы изменить ситуацию, я сначала должен принять ее такой, какая она есть. Согласиться с ней».
«Не пытайся изменить негативное, будь с этим в отношениях, тогда это изменится».
«То хорошее, что есть в напряжении – это то, что оно утомительно. Усиливаешь напряжение и держишь, тогда даже сильный сдастся. Ориентированность на решение работает на уменьшение напряжения. Ориентация на трансформацию – ждать». После этого утверждения был вопрос о том, что увеличивая напряжение можно добиться другого результата, клиент не сдастся, а сломается. И Штефан сказал, что да – это тонкий момент, и это надо чувствовать внутри себя. И его опыт работы позволяет ему чувствовать, когда можно, а когда нельзя.
«Для изменения система должна открыться. В проблематике, симптоматике, клиент становится пленником закрытого круга. Энергия циркулирует по замкнутому кругу. Наша задача – этот круг открыть».
«Если в расстановочной (терапевтической) работе есть цель, то это – поддержать клиента в его самоотдаче жизни. Если такая поддержка удаётся, многие симптомы и конфликты уходят сами по себе».
«Решение в расстановках находится за гранью эмоций. Эмоции – это энергия, которая высвобождается при вскрытии травмы. Разрешение травмы, как правило, происходит через эмоции».
И я смотрю «как клиент чувствует себя с решением и без решения. Есть ощущение разницы. Может ли клиент осуществить это изменение».
«Иногда нужно находить путь как расстановщику пережить расстановку».
О КОМПЕТЕНЦИЯХ РАССТАНОВЩИКА
«Травма – это что-то непосильное. Информации слишком много. И чтобы его пережить моя система создает фильтры. Чтобы информация не могла больше проникать или дозировалась. Чтобы иметь возможность распознать, какие фильтры выработал клиент, мне нужна компетентность распознавать тонкие энергии движения клиента. И мне нужно сравнение. И сравнением может быть только мое собственное тело. Мне нужно узнать свои собственные фильтры».
«Что такое компетентность терапевта? Она возникает, когда я могу быть здесь полностью, если мне не приходится оставлять что-то снаружи. Если в контакте с клиентом создается поле достаточно безопасное, в котором мы можем видеть все, все решается само собой. Напряжение в расстановках возникает из-за исключения».
«Чем глубже процессы, тем тоньше движения. Опыт показывает, что эти движения невероятно утомительны. Это те наши движения, к которым мы не привыкли».
«Компетентность означает, в том числе, способность к ответу, способность к ответственности. Я беру запрос. Иногда адекватно отвечать, а иногда адекватный ответ – тишина. Когда вопрос держат в темноте».
«Ответственность терапевта (расстановщика) – работая с людьми, не переставать работать над собой».
«Процесс учебы (личного роста) – собственный контейнер должен стать больше. Наблюдая (за расстановкой) можно либо уйти в наблюдающую позицию, а можно смотреть, как я чувствую себя с этим. Подвижен ли я с этой темой. Интересно моменты, когда (в теле) возникает напряжение. Могу ли я вступить с ним в отношения, или я избегаю его».
«Если я хочу учиться, я должен договориться сам с собой – если возникает напряжение, то я буду радоваться ему. И я признаю, что в нём есть информация, которую я могу узнать. В напряжении заключён скрытый потенциал».
«В напряжении есть потенциал, который ты не можешь использовать (сразу). Сначала складываются отношения с проблемой. Потом ей (проблеме) можно быть. И, тогда, с ней можно работать».
О ЗАМЕСТИТЕЛЯХ
Штефан работает с заместителями не самым традиционным для Москвы способом. Для Штефана расстановка действительно отражение внутренних процессов клиента, поэтому для заместителей возможно движение, но детальное описание всех чувств, которые заместитель прожил в расстановке, Штефана не интересуют.
«Ощущения заместителей часто сменяются. Это неважно. Важно есть ли связь и какого она качества. Целительна или губительна она (например, для ребенка)».
Действительно, основное внимание уделяется движению и внутренним импульсам к движению у заместителей. Штефан различает движение из системы и движения (или запреты на движения) из личной истории заместителя.
В тоже время, чувствуется доверие к заместителям, и в ряде случаев Штефан опирается не на то, как клиент расставляет фигуру в поле расстановки, а как заместители чувствуют свое место в этой системе. Прямо так и говорит: «встаньте так, как чувствуете где вам правильно стоять».
«Личные динамики заместителей препятствуют движениям в расстановке».
Штефан умеет уважать интерпретации заместителей, и в тоже время иметь свою точку зрения на происходящее и придерживаться её. Вообще Хаузнер один из немногих людей, рядом с которыми ты начинаешь глубоко ощущать, что мировоззрений и точек зрения может быть много, и они могут не конфликтовать друг с другом. Раньше я думала, что я так умею. Но рядом со Штефаном я отчетливо увидела, что я скорее принижаю ценность утверждений, которые противоречат моим взглядам. Я не вступаю с ними в конфликт, я не доказываю правильность своей позиции, но я как бы исключаю их из поля зрения, и это неуважительно. Штефан делает по-другому, он позволяет быть всему и дает каждой точке зрения свое место. Буду учиться, или как сказал бы Штефан – буду расширять контейнер)))
ОБ ИНТЕРВЕНЦИЯХ
Здесь тоже будет много моего описания, потому что интервенции Штефана очень интересны. Помним, что он напрямую работает с телом клиента, используя для этого свое тело. И работает на очень глубоком уровне, где движение энергии очень медленно. Поэтому расстановки в его исполнении кратки по числу заместителей и очень медленны. При работе с глубочайшей травмой он обошелся всего двумя фигурами, одна из которых была заместителем его самого. И это высший пилотаж.
Что для меня оказалось важным:
Использование небольшого числа заместителей. Это очень круто, но это возможно, только если сам расстановщик очень глубок и широк. И одним только своим присутствием на соседнем стуле дает возможность воспринять контекст шире.
Штефан не делит и не вынимает контексты, не добавляет абстрактные фигуры, не использует ритуалов и все, что он делает – это позволяет отношениям случиться.
«Я могу создать решение в любой расстановке, если поставлю достаточное количество ресурсов. Моё намерение - работать с наименьшим количеством абстрактных элементов».
Иногда Штефан моделирует ситуации, например, а как это будет, если мама подойдет к папе, или если ребенок создаст свою собственную систему. Но делает он это только затем, чтобы проверить, как эта возможность отразится на остальных членах системы или на других системах.
«В расстановке прекрасно то, что в ней можно что-то пробовать».
Перед тем как что-то сделать в поле расстановки, он явно проверяет эту возможность внутри себя, в том месте, где он соединен с клиентом. Я ни разу не почувствовала, что Штефан использовал шаблонный выход или воспользовался готовой идеей.
«На бессознательном уровне мы понимаем, что мы видим только часть правды. Поэтому иногда разумные решения неустойчивы».
И, да, он говорит о том, что мыли терапевта влияют на состояние клиента. Опять же повторю, что для меня это так только если терапевт в состоянии создать отношения с клиентом. Если отношений нет, каждый может думать все, что угодно, и это ни на что не будет влиять.
«Мельчайшая терапевтическая интервенция – это мысль. Если ты проецируешь в систему мысль, как правило, в системе произойдет изменение».
Разрешающие фразы. Это вообще отдельная история потому, что в исполнении Штефана эти фразы краткие и затрагивают в клиенте самые глубокие слои. Такого уровня работу я видела всего пару раз.
Вопрос: «В каких случаях Вы позволяете фигурам самим входить в поле, а в каких – просите их поставить клиента»?
Ответ: «У клиентов есть желание решения, и каждый его боится. И есть подозрение, что некоторые клиенты ставят систему так, чтобы решение не было ведущим найдено. Тогда фигуры сами находят свое место. И иногда интересно посмотреть, как сам клиент определяет свое место в системе – тогда я прошу его поставить фигуры».
«То как клиент ставит заместителей задает направление внутренней позиции».
Вопрос: «Чем ты руководствуешься, когда принимаешь решение, что можно закончить расстановку»?
Ответ: «Для меня важно, чтобы клиент был способен держать увиденное и пережитое. Я бы не прерывал расстановку в момент, когда в ней что-то запущено, но клиент ещё не освоил, не воспринял этот импульс».
Вопрос: «Откуда вы берёте разрешающие фразы»?
Ответ: «У меня есть набор (терапевтический чемоданчик). Часто даже простые фразы не приходят, пока клиент не находится в разрешающем движении. Иногда расстановка застревает в определённой точке, я смотрю на клиента, на ситуацию, и фраза не приходит. Только когда клиент вступает в отношения с расстановкой, фраза всплывает у меня перед глазами. Нет смысла предлагать клиенту фразу, которую он не может произнести. Ищешь у себя, или вслушиваешься в клиента, какая фраза есть в нём, и можешь её услышать, при необходимости – усилить. Как гомеопат, я много тестировал препараты на клиентах, исследуя их энергетический отклик. То же самое я использую с клиентами в расстановках».
«В краниосакральной работе я научился тому, что мельчайшая терапевтическая интервенция – это мысль. Это означает, что если ты проецируешь в систему мысль, как правило, в системе происходят изменения, и кто-то из заместителей реагирует. Я не ориентируюсь на первое впечатление, я жду, пока оно получит подтверждение».
В работе Штефан ограничивает движение некоторых фигур друг к другу, а некоторые движения подталкивает в направлении движения. Например: если мама вместо того, чтобы двигаться в сторону папы движется к ребенку в поисках опоры, то это движение Штефан тормозит. Если у Штефана есть предположение о том, что заместитель не может полностью уйти в движение поддержки партнера в горевании из-за того, что у него у самого проблемы с выражением горя, то он может подтолкнуть фигуры друг к другу.
«Я не запрещаю движения, я их задерживаю. Иногда движение – это избегание. Нужно различать ведет движение к решению или это избегание и тогда его нужно задерживать. Критерий ведет ли движение к решению, какого рода связь возникает».
О КЛИЕНТАХ
«Бывает два типа клиентов.
Первые показывают себя взрослыми и исключают свою ранимость. Исключена уязвимость, детство. Привычная модель – уходить во взрослое состояние. Его (клиента) нужно связать с тоской, потерей. И из этой тоски поставить перед родителями.
Второй тип – ребенок. Исключается тот факт, что он (клиент) уже взрослый. Тогда я конфронтирую его с этим фактом. И целительное движение здесь – благодарность родителям за жизнь».
«Бессознательное поручение клиентов расстановщику при работе с родительской системой – приведи в порядок что-то в семье, чтобы мне стало легче. Если последовать этому – то это поддержка клиента в позиции не брать ответственность и не говорить Жизни – да». В этом случае основная потребность – уменьшить страдания. Если это единственная цель и любой ценой, то становится трудно и узко. Уменьшить страдания – дополнительная возможность к тому, что есть. Хорошо то, что есть и если есть возможность уменьшить страдания, то и это хорошо тоже».
«Люди иногда идут к расстановщику с запросом: приведи что-нибудь в порядок в моей семье, чтобы я не чувствовал напряжения. Я так не работаю. Каждый сам решает, что он делает и всё имеет последствия».
Добавлю, что Берт Хеллингер когда-то говорил о том же самом примерно так: «Не стоит думать, что клиент хочет решения своей проблемы. Он хочет ее подтверждения». И еще: «Описание проблемы, которое дает клиент, всегда неправильное. Потому что правильное описание – это уже решение проблемы».
Подождите...